Сидели два брата

Восьмилетний Егорка мастерил что-то на августовском солнышке, сидя на сухой траве у старого, обитого железом стола. Стол этот не один десяток лет стоял на самом краю деревни у вековой липы, раскинувшей во все стороны свои толстые чёрные сучьи. Хозяева близлежащего бревенчатого домишки приезжали редко, поэтому и днём и вечером к железному столу безбоязненно наведывались местные мальчишки и девчонки, по разным своим, одним им известным, надобностям.

Вот и сегодня вслед за Егоркой к липе прибежала Оленька, соседка Егорки, конопатая девчушка с соломенными волосами, не знавшими ни косичек и ни бантиков.

Олька была на год младше Егорки. В её добродушных глазах весь окружающий мир всегда был светлым и радостным. Может быть, именно поэтому она была чрезвычайно дружелюбной по отношению ко всем, и, как-то по особенному, к Егорке. Она смотрела на него, как и положено снизу вверх и нисколько не противилась тому, что очень часто попадала под его влияние. Кажется, Егорка стал для неё интересен с самой первой их встречи. Да и других мальчишек-«женихов» в деревне было раз, два - и обчёлся.

Мальчик чувствовал это и никогда не гнал от себя эту «невесту», как называла ее, смеясь, егоркина бабушка.

- Привет! Я видала, как ты от дома шёл. Чего делаешь? – вежливо, с обычной искренней детской радостью в голосе спросила Оля.

Но, Егорка, бывает и такое, ничего не ответил. Сам он был очень расстроен ссорой со своим старшим братом Евгением, который совсем скоро должен был отправиться служить в армию. 

***

Егорка очень любил своего брата, но накануне брат поступил с ним, как казалось мальчику, не по-товарищески. Вместо того чтобы подарить Егорке свой чудо-лук, сделанный из вереска и мастерски обмотанный проволокой и дефицитной синей изолентой, он показательно положил его на самый высокий в доме шкаф, куда Егорка ещё ни разу в своей жизни не забирался.

На самом деле тут не обошлось без их бабушки Марии Поликарповны, которая не хотела, чтобы лук, к которому прилагались две стрелы с острыми железными наконечниками, попал в руки несмышлёного ещё Егорки.

Мария Поликарповна прекрасно помнила, как пару лет назад Женя одним ловким выстрелом подстрелил из своего оружия большую крысу, выбежавшую из хлева. Сам Егорка, несмотря на свой возраст, тоже отлично помнил тот случай.

Он тогда настолько испугался не то крысы, не то качающейся во все стороны стрелы, с которой истекавшая кровью бедняга кругами бегала по всему двору, что убежал к крыльцу. Но вместо того чтобы спрятаться в сенях, повис, ухватившись за ручку, на входной двери. И брат, и бабушка долго вспоминали эту историю, смеясь над Егоркой.  

    

История с луком произошла ещё вчера вечером, когда брат начал собираться в город. Но деревенское утро – как начало новой жизни. Сегодня Егорка проснулся сам, умылся, с серьёзным видом принёс с озера два ведёрка воды, выпил молока и отпросился у бабушки на улицу. Правда к брату он не подходил и сидя с ним за завтраком за одним столом не проронил ни слова.

Вот и сейчас он, делая вид, что не замечает Ольки, стругал ржавым складным ножиком конец приглянувшейся ему сухой вересковой палки. Для ушедшего в оппозицию Егорки казалось, что только таким может быть выход из произошедшей с ним неприятной истории. Он верил, что когда-нибудь сделает лук ничуть не хуже чем у брата. И уже сейчас, мучаясь с сушиной соображал, откуда смотает для своего лука красивую изоленту.

Оленька, постояв для приличия с полминуты около Егорки, тоже не осталась без дела. Она давно привыкла к характеру своего друга, и не держала за это на него зла. Осмотревшись, она принялась собирать пучки сухой травы, чтобы доделать давно ещё начатый шалаш, замаскированный ребятнёй от взрослых в соседнем кустарнике. В тайне Оля рассчитывала получить похвалу от Егорки, который был отходчив и уже исподлобья присматривался к тому, чем занимается девчонка.  

Егорка уже хотел ей что-то сказать, но вдруг почувствовал, что намял ножиком палец. Затем сделал неловкое движение, и ножик выскочил из рук и упал прямо в высокую крапиву.

От досады ему показалось, что он никогда в жизни уже не сделает такой же, как у брата лук. Но тут помогла Оля, которая увидев всё это, подбежала поближе к крапиве, ловко просунула руку по земле вглубь травы и, нащупав ножик, высвободила его из плена. Затем она встала и, держа ножик в ладошке, с улыбкой примирения протянула его мальчику.  

Раздосадованный своим минутным бессилием Егорка взял ножик, но чтобы Ольга не задавалась, буркнул ей нравоучительное:

- Осторожней надо!… Вдруг там змеи! 

***

Женя вышел из дому по направлению к старой липе. Бабушка наказала ему найти Егорку, помириться с ним и привести его на обед.

По дороге Женя встретил Оленьку, которая скороговоркой выпалила, про то, как Егорка долго резал какую-то палку, а сейчас сидит за железным столом и отказывается идти домой.

- Я его звала, а он не хочет, - сказала девчонка и побежала по пыльной дороге.

Старший брат быстрым шагом пошёл в конец деревни к липе, часть которой была уже хорошо ему видна. В глубине души он прекрасно понимал, что скоро придёт время и он, на целых два года будет оторван от этих любимых глазу мест. Он не увидит и эту липу, и эту деревенскую дорогу; не сможет уже вот так просто убежать на озеро, чтобы сидеть там с удочкой, наблюдая косяки мелкой плотвы, купаться до посинения, а потом бежать за гору на поле, чтобы гонять мяч с мальчишками из соседней деревни. 

В это время он уже разглядел старый железный стол и сидящего за ним младшего брата.

Женя подошёл, сел с другой стороны стола.

Со стороны могло показаться, что это отец и сын. Настолько огромен был старший по сравнению с младшим. Но что-то общее, по-настоящему мужское, проглядывалось в них обоих. Что-то особенное роднило их, делало именно сейчас, именно сегодня, такими похожими друг на друга.

Сам Егорка уже не досадовал произошедшим с ним пустякам. Может быть, виной этому был смелый поступок Оленьки, а может необычная в последнюю неделю лета тишина в деревне, а может что-то другое. Но настроение его наконец-то поменялось. Он уже был готов всех простить, забыть про свои обиды и слёзы, про лук, ссадину на пальце и про чуть было не потерянный складной нож.

Теперь он как будто заглянул во взрослый мир своего брата, понял, что совсем скоро расстанется с ним и очень долго его не увидит. Он не мог не знать, что армия – занятие серьёзное. Но жалея брата, он в тоже время и завидовал ему. Ведь Женька там будет ездить на танке, и стрелять из настоящего автомата!

Братья молча сидели минут пятнадцать. Где-то в доме неподалёку скрипнула дверь. В деревне за озером проехал мотоцикл, и залаяла собака.

- Пошли домой, Егорка. Бабушка там уже давно блинов напекла, - с привычной улыбкой сказал Женя и помолчав немного добавил. - Лук я тебе потом отдам. Вечером научу, как с него стрелять.

Братья по-доброму посмотрели друг на друга, ловко, почти по-военному встали из-за стола, и отправились к дому, совсем не думая о блинах.